Неточные совпадения
Но в это время, точно как будто затем, чтобы помочь горю, вошла в
комнату молодая курносенькая хозяйка,
супруга Леницына, и бледная, и худенькая, и низенькая, и одетая со вкусом, как все петербургские дамы.
И в то время, когда обыскиваемые бесились, выходили из себя и чувствовали злобное побуждение избить щелчками приятную его наружность, он, не изменяясь ни в лице, ни в вежливых поступках, приговаривал только: «Не угодно ли вам будет немножко побеспокоиться и привстать?» Или: «Не угодно ли вам будет, сударыня, пожаловать в другую
комнату? там
супруга одного из наших чиновников объяснится с вами».
Он медленно взглянул исподлобья, сначала на барыню, потом на Райского, и, медленно обернувшись, задумчиво прошел двор, отворил дверь и боком перешагнул порог своей
комнаты. А Егорка, пока Савелий шел по двору, скаля зубы, показывал на него сзади пальцем дворне и толкал Марину к окну, чтобы она взглянула на своего
супруга.
— Буду мужем ее, в
супруги удостоюсь, а коль придет любовник, выйду в другую
комнату. У ее приятелей буду калоши грязные обчищать, самовар раздувать, на посылках бегать…
— Что ж мудреного! — подхватил доктор. — Главное дело тут, впрочем, не в том! — продолжал он, вставая с своего места и начиная самым развязным образом ходить по
комнате. — Я вот ей самой сейчас говорил, что ей надобно, как это ни печально обыкновенно для
супругов бывает, надобно отказаться во всю жизнь иметь детей!
Совестливые до щепетильности,
супруг и
супруга — из того, что они с Павла деньги берут, — бог знает как начали за ним ухаживать и беспрестанно спрашивали его: нравится ли ему стол их, тепло ли у него в
комнате?
Доброму согласию
супругов много содействовало то, что у Ардальона Семеныча были такие сочные губы, что, бывало, Софья Михайловна прильнет к ним и оторваться не может. Сверх того, у него были упругие ляжки, на которых она любила присесть. Сама она была вся мягкая. Оба любили оставаться наедине, и она вовсе не была в претензии, когда он, взяв ее на руки, носил по
комнатам и потом бросал ее на диван.
— Юлия Михайловна! Убир-райся, Блюм! — вскричал вдруг фон Лембке, заслышавший голос своей
супруги в соседней
комнате.
При этом Аггея Никитича заметно покоробило, а пани Вибель ничего, и она только, соскучившись почти до истерики от разглагольствования своего
супруга, вышла в соседнюю
комнату и громко приказала своей горничной тут же в кабинете накрыть стол для чая. Вибель, конечно, был удивлен таким распоряжением и спросил ее...
— Была, я, сударыня, нынешним летом у Егора Егорыча Марфина, —
супруга у них теперича молодая, — им доложили обо мне, она позвала меня к себе в
комнату, напоила, накормила меня и говорит мне: «Вы бы, старушка, в баню сходили, и имеете ли вы рубашку чистую?» — «Нету, говорю, сударыня, была у меня всего одна смена, да и ту своя же братья, богомолки, украли».
По деревенским обычаям, обоим
супругам была отведена общая спальня, в которую войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой
комнаты, очень хорошо слышала, что
супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых горничных, произнесла такие слова, что хоть бы в пору и мужику, а Аггей Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом...
Получив взаимные благословения,
супруги напутствовали друг друга и взаимным поцелуем, причем отец протопоп целовал свою низенькую жену в лоб, а она его в сердце; затем они расставались: протопоп уходил в свою гостиную и вскоре ложился. Точно так же пришел он в свою
комнату и сегодня, но не лег в постель, а долго ходил по
комнате, наконец притворил и тихо запер на крючок дверь в женину спальню.
Она строго запретила сказывать о своем приезде и, узнав, что в новом доме, построенном уже несколько лет и по какой-то странной причуде барина до сих пор не отделанном, есть одна жилая, особая
комната, не занятая мастеровыми, в которой Михайла Максимович занимался хозяйственными счетами, — отправилась туда, чтоб провесть остаток ночи и поговорить на другой день поутру с своим уже не пьяным
супругом.
— Вы сегодня очень строги ко всем, — пробормотал ее
супруг и проскользнул в другую
комнату.
Квартира состояла из двух
комнат — спальни и ещё одной, смежной с
комнатой Ильи: она служила
супругам и столовой и гостиной, в ней они проводили свои вечера…
— Но кто ж его возьмет без меня? — возразил Бегушев. — У него вот пять человек ребятишек; он с
супругой занимает у меня четыре
комнаты… наконец, я ему говорю: «Не делай ничего, пользуйся почетным покоем, лакей и без тебя есть!» Ничуть не бывало — все хочет делать сам… глупо… лениво… бестолково!
— Да, говорят! — возразил Рудин, блуждая по
комнате взором. — Года… А вот вы — ничего. Как здоровье Александры… вашей
супруги?
Но Афанасию Матвеичу не суждено было докончить свою остроумную догадку. До сих пор еще гостьи удерживались и коварно принимали на себя вид какой-то чинной солидности. Но тут громкий залп самого неудержимого смеха огласил всю
комнату. Марья Александровна, забыв все приличия, бросилась было на своего
супруга, вероятно затем, чтоб немедленно выцарапать ему глаза. Но ее удержали силою. Наталья Дмитриевна воспользовалась обстоятельствами и хоть капельку, да подлила еще яду.
Долго
супруг разговаривал с
супругой о жатве, льне и хозяйственных делах; и вовсе забыли о нищем; он целый битый час простоял в дверях; куда смотрел он? что думал? — он открыл новую струну в душе своей и новую цель своему существованию. Целый час он простоял; никто не заметил; <Наталья> Сергевна ушла в свою
комнату, и тогда Палицын подошел к ее воспитаннице.
В самой отдаленной и даже темной
комнате, предназначенной собственно для хранения гардероба старухи, Юлия со слезами рассказала хозяйке все свое горькое житье-бытье с
супругом, который, по ее словам, был ни более ни менее, как пьяный разбойник, который, конечно, на днях убьет ее, и что она, только не желая огорчить папеньку, скрывала все это от него и от всех; но что теперь уже более не в состоянии, — и готова бежать хоть на край света и даже ехать к папеньке, но только не знает, как это сделать, потому что у ней нет ни копейки денег: мерзавец-муж обобрал у ней все ее состояние и промотал, и теперь у ней только брильянтовые серьги, фермуар и брошки, которые готова она кому-нибудь заложить, чтоб только уехать к отцу.
Переговорив таким образом, сваха пришла к Юлии и посоветовала ей велеть горничной тотчас же укладываться. Таким образом, на другой день поутру
супруги вышли, каждый из своей
комнаты, не говоря друг с другом ни слова, сели в экипаж и отправились в путь.
Две другие
комнаты были почти вплотную заставлены пожитками, перинами, холстинами, сундуками и всяким другим добром обоих
супругов, не выключая, разумеется, и широкой двуспальной постели, величественно возносившейся поперек дверей.
Мы въехали в деревню и скоро остановились у ворот замка. Я велел людям слезть и в сопровождении унтер-офицера вошел в дом. Всё было пусто. Пройдя несколько
комнат, я был встречен самим графом, дрожащим и бледным, как полотно. Я объявил ему мое поручение, разумеется он уверял, что у него нет оружий, отдал мне ключи от всех своих кладовых и, между прочим, предложил завтракать. После второй рюмки хереса граф стал просить позволения представить мне свою
супругу и дочерей.
Катерина Ивановна с ворчливым
супругом отправились в свою
комнату — а дочка в свою.
Флор Федулыч. Позвольте, позвольте-с! В том мы не ошибаемся, на том стоим. Очаровательность женскую понимаем. (Осматривая
комнату.) Домик-то так после смерти
супруга и не отделывали?
Это были две просторные
комнаты в старинном деревянном доме у маленькой деревянной купчихи, которая недавно схоронила своего очень благочестивого
супруга и по вдовьему положению занялась ростовщичеством, а свою прежнюю опочивальню, вместе с трехспальною кроватью, и смежную с спальней гостиную
комнату, с громадным киотом, перед которым ежедневно маливался ее покойник, пустила в наем.
После короткого разговора с своим
супругом о том, что Наташа догадалась и что надобно с нею переговорить о всем откровенно, она вошла в
комнату Наташи и, видя, что она еще не спит, позвала ее к себе в спальню.
— Однако позвольте же вам представить:
супруга моя, Настасья Ардальоновна! — сказал, расшаркиваясь, майор и показывая на даму. — Прошу покорнейше в
комнаты. Ты тоже иди! — прибавил он парню.
— Как я рад, что уговорил вашего
супруга! — отнесся к ней гость, но она ничего ему не ответила и тотчас же вышла из
комнаты, прошла в кухню, села на лавку и горько заплакала.
Зачем я так не могу?..» Их ведь так воспитали и… граф (мы их
супруга называем для их удовольствия графом — они француз)… граф их робковат, и он им сказал, что надо опасаться голодных людей, — и сам уехал, — и княгиня всё боятся и затомили себя в одной
комнате в доме…
Увидев дядю с семейством,
супруги пришли в ужас. Пока дядя говорил и целовался, в воображении Саши промелькнула картина: он и жена отдают гостям свои три
комнаты, подушки, одеяла; балык, сардины и окрошка съедаются в одну секунду, кузены рвут цветы, проливают чернила, галдят, тетушка целые дни толкует о своей болезни (солитер и боль под ложечкой) и о том, что она урожденная баронесса фон Финтих…
Комнаты у Кисочки были невелики, с низкими потолками, мебель дачная (а на дачах русский человек любит мебель неудобную, тяжелую, тусклую, которую и выбросить жалко и девать некуда), но по некоторым мелочам все-таки можно было заметить, что Кисочка с
супругом жила не бедно и проживала тысяч пять-шесть в год.
— Чего моя
супруга терпеть не может, то всегда и скверно, и мерзко, — и с этим он поцеловал два раза кряду руку помещавшейся за рабочим столиком жены и, надувшись, вышел а другую
комнату.
— Конечно, я понимаю, что возможно и спастись, потому что в Петербурге я могу никуда не выходить и сидеть, запершись, в какой-нибудь
комнате, а в вашей деревне там все эти становые и все прочее в вашей воле, да и к тому же я могу переезжать из уезда в уезд, и меня моя драгоценная
супруга не изловит.
Со мной отпустили „человека“, чего я совсем не добивался, и он стоил целую треть моего содержания. Жили мы втроем в маленькой квартирке из двух
комнат в знаменитой „Акчуринской казарме“, двор которой был очень похож по своей обстановке на тот, где проживали у М.Горького его
супруги Орловы.
Леонида Михайловича Свирского она заставила расстаться с женой. Тот уверил свою толстую, неповоротливую
супругу, что получил командировку от одной из редакций в Варшаву и уехал из меблированных
комнат, отметившись в этот город.
После ужина вдвоем с графом, за которым последний был очень весел и оживлен, подробно говорил о проекте нового каменного дома, который он намеревался начать строить в Грузине нынешним летом,
супруги разошлись по своим
комнатам.
Из совета государь возвратился в свои
комнаты. Там его ожидали в тревоге родительница и
супруга.
Супруги проводили императрицу-мать на ее половину, где комнатная прислуга, с ее разрешения, первая поздравила новую императорскую чету.
— Не надо, не надо, — замахал руками Корнилий Потапович, не раздеваясь, входя в следующую
комнату, заменявшую и гостиную, и спальню
супругов; в соседней
комнате слышался крик детей — Евграф Евграфович имел в своем распоряжении две
комнаты и переднюю.
В описываемый нами день он благодушно беседовал, сидя за чайком в своей
комнате около передней, с своей дражайшей половиной — Марьей Сильверстовной, старой женщиной, внушительного сложения, с ястребиным носом и таким же взглядом изжелта серых глаз и громадными руками, которыми она быстро вязала чулок и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на разболтавшегося
супруга.
Но трогательнее всего была сцена при прощании
супруга. Он сначала отказался присутствовать при этой ужасной церемонии, но герцог приказал ему покориться обыкновению русских, представляя, что он, как явный чужеземец, лишится общего уважения. Его вывели из
комнаты два чиновника, которые, впрочем, его более поддерживали, нежели сопровождали. На лице его изображалась скорбь, но скорбь безмолвная.
Григорий Александрович принял ее из кареты, а в передней
комнате встретил императрицу наследник престола Павел Петрович и его
супруга Мария Федоровна.
Жил это он грязно-с, на окраине три
комнаты занимал с супругою-с.
Она лежала раздетая на двухспальной кровати, занимавшей добрую половину небольшой
комнаты, служившей спальней
супругам Галочкиным.
Елизавета Петровна большую часть дня проводила в
комнатах своего
супруга во дворце, кроме того, часто посещала она его дом и в городе и за городом.
Венчание происходило в церкви Феодора Студита, что на Никитской, а бал был дан в доме князя Ивана Андреевича Прозоровского, перебравшегося во флигель, где было еще несколько свободных
комнат, и отдавшего дом в распоряжение молодых
супругов. Весь великосветский московский бомонд присутствовал на этой свадьбе «непобедимого Суворова» и бывшей невесты князя Баратова.
Супруги разошлись по своим
комнатам.
Г-н Шевалье, возвратившись в эту
комнату, сказал
супруге, что господин из Сибири скучен, но зато сын и дочь такие молодцы, каких только в Сибири можно выкормить.
Здесь ее раздевали и укладывали на атласные подушки широкого турецкого дивана, на котором с краю садились и сами
супруги пить чай. И во все это время они не говорили, а только любовались, глядя на спящую девушку. Когда же наставал час идти к покою, Степанида Васильевна вставала, чтобы легкою стопою по мягким коврам перейти в смежную
комнату, где была ее опочивальня, а Степан Иванович в благодарном молчании много раз кряду целовал руки жены и шептал ей...